Мне кажется, раньше большинство матерей были склонны считать грехом ревность, которую испытывают маленькие дети к новому младенцу, да и сегодня есть люди, которые придерживаются такого же мнения. Когда я спрашивал, хорошо ли принял «пришельца» двухлетний малыш, я был поражен, как часто мне, словно протестуя, заявляли: «О доктор, он любит ее. Он постоянно хочет потрогать и потискать ее. Иногда он не сознает, с какой силой это делает, и тогда она плачет».
Я чувствую себя злобным стариком, когда по-прежнему думаю, что такое поведение — отчасти проявление ревности, хотя многие матери настойчиво утверждают, что это любовь. Когда я несколько лет назад спросил свою мать, как я и мои братья и сестры по очереди принимали рождение следующего младенца, она подпрыгнула на месте и стала нас защищать: «Слава Богу, никто из моих детей не проявлял ревности!» Теперь мне трудно в это поверить.
Я вовсе не шутил, когда сказал «грех». Я хотел сказать, что большинство родителей считают, что ревность со стороны младенца — столь дурное чувство, что они не могут с ним согласиться даже наедине с собой. Они просто должны называть это восторженной любовью или необдуманным поступком.
Конечно, врачи и воспитатели, которые говорят о частых случаях ревности, делают это не для того, чтобы заклеймить детей. Ревность жестоко ранит некоторых детей, и мы хотели бы, чтобы родители поняли, насколько обычно и естественно это чувство, и помогли своим детям преодолеть его.
Раньше, когда многие родители пытались отрицать наличие ревности, самой трудной задачей было растолковать им, насколько опустошающим может быть это чувство для совсем еще маленького первенца. Он не может зарыться в книгу или уйти куда-нибудь далеко и забыть обо всем. У него нет ни работы, которая помогла бы ему отвлечься, ни друзей, которые могли бы утешить. Вся его жизнь сосредоточена на семье, а чувство защищенности связано только с родителями, которые, как ему кажется, отвернулись от него.
Очень образно описала положение такого ребенка женщина-психиатр, читавшая лекцию в Ассоциации по изучению детей в Нью-Йорке. Она обратилась к собравшимся матерям: Представьте, что бы вы почувствовали, если бы ваш муж как-нибудь вечером пришел домой, ведя за руку разодетую потаскушку, и. сказал вам: “Я решил, что поскольку иметь одну жену — хорошо, то еще лучше будет иметь двух жен. Я люблю эту девушку Мэрилин и знаю, что ты тоже полюбишь ее”. Нелепо предполагать, что жена придет в восторг от чужой женщины только потому, что муж ждет этого от нее, но именно такой реакции мы ожидаем от очень маленького ребенка.
На основании собственного опыта я считаю, что большинство маленьких детей испытывают по отношению к младенцу, который вытеснил их с места самого юного члена семьи, некое смешанное чувство любви и обиды. Даже если обида никак не проявляется внешне, мне кажется, справедливо предположить, что иногда малыш чувствует ее уколы глубоко внутри. Соотношение любви и неприязни варьируется в огромном диапазоне и зависит от характера ребенка и положения, которое он занимает в семье. Первый ребенок, привыкший в течение своей жизни к тому, что родители принадлежат ему одному, как правило, испытывает сильный стресс, но это совершенно не-обязательно.
Ребенок, у которого есть обширный опыт общения с другими детьми и который относительно независим от своей матери, будет огорчен меньше. Если ребенку уже четыре-пять лет, то его поведение, скорее всего, не ухудшится, потому что он чувствует себя более взрослым и не зависимым от родителей, чем младенец.
Конечно, раньше родители тоже сталкивались с проявлением ревности, когда ребенок просто не в состоянии сдержаться: он может ударить младенца тяжелым предметом, сознательно толкнуть, злобно ущипнуть.
Я думаю, что родители бывали также свидетелями ревности, которая выражалась в вежливых словах. Классический пример — заявление ребенка после того, как младенец провел дома несколько дней: “Теперь можете отнести его обратно в больницу”. Возможно, родители считали, что, пока ребенок не отдает себе отчета, насколько остро он все чувствует, к его ревности можно относиться с улыбкой. Многие маленькие дети реагируют на то, что их выяснили с привычного места в семье, не столько антагонистическим поведением, сколько тем, что психиатры называю! регрессией. Это означает скатывание обратно, к младенческой стадии развития, в попытке таким образом обрести комфорт и безопасность. Обычный пример дети снова просят бутылочку, мочатся в белье по ночам и даже днем, опять начинают непонятно лопотать, хотят чтобы мать снова стала их кормить с ложки. В каком-то смысле регрессия - более нежелательная для ребенка реакция, чем если он начинает сердиться, понимает кто виноват в его бедах, пытается расквитаться за себя’ В последнем случае он не хочет сдаваться и переходит к действиям, защищая свои права. В случае регрессии он словно выбит из колен и отступает. Но симптомы регрессии - явление частое и, как правило, непродолжительное, так что в нормальных обстоятельствах мы понимаем его несерьезность. Однако если они сильно выражены, долго не проходят и ребенок целый день ведет себя так, словно он убит горем, пора прийти ему на помощь, даже при необходимости обратившись к психиатру.
После того как в течение двадцати лет врачи, сестры и другие специалисты весьма серьезно привлекали их внимание к ревности, большинство родителей пришли к выводу, что это нормальное чувство, и стали вести себя разумно, помогая своим детям справиться с ним. Сегодня немногие родители пытаются отрицать наличие ревности у детей. Однако есть и такие родители (их тоже немного), которые проявляют излишнее беспокойство, чрезмерно пугаясь этого чувства. Они могут уделять слишком много внимания «вытесненному» с его прежнего места ребенку, давать ему неразумные привилегии, прощать излишне требовательное или даже грубое поведение. Когда родители радуются общению с младенцем и вдруг видят, что старший ребенок это заметил, они пугаются, словно преступники, которых застали на месте преступления. Ни один ребенок не может ощущать уверенности в своем положении и быть просто счастливым малышом, если он чувствует нерешительность и покорность родителей. Если они ведут себя так, словно причинили ребенку зло, он будет убежден, что так оно и есть, и его ревность лишь усилится.
Мне кажется, что излишняя боязнь ревности основывается на ложном убеждении, что это, как правило, трудное испытание, которое не приводит к добру. Быть может, то, что врачи и психологи подчеркивают неизбежность этого чувства, и стало причиной ужаса перед ревностью у некоторых родителей, особенно у восприимчивых и тонко чувствующих, а также у тех, кто сам в детстве страдал от ревности.
> |
---|